Герой этого интервью променял кресло дипломата на пыль и тряску сельских дорог.
С одной стороны, он был на пике карьеры, поднявшись по лестницам дипломатической службы от Второго секретаря Посольства Молдовы в США в 1997 — 2001годах, начальника Департамента международной безопасности МИДа в 2004-м, до депутата парламента, затем, в 2009 — 2013 годах, заместителя министра иностранных дел, а с 2013-го по 2016-й – до посла Республики Молдова в Австрии, Словакии и при ОБСЕ. С другой, — в начале года он одновременно объявил о своей отставке с должности посла, уходе из дипломатии и выходе из Демократической партии. Почему и как он решился так резко поменять свою жизнь? Кто он, как видит себя и свою страну, в которую принял решение вернуться из благополучной Вены?
Беседуем с Андреем Поповым, дипломатом, политиком, а теперь и журналистом, автором программы «Народная дипломатия».
Андрей, в этом году вы ушли из самой влиятельной в стране Демократической партии и с поста посла Молдовы в Австрии. Вы кардинально изменили свою жизнь. Сразу спрошу, не было страшно?
Нет. Тем более, это не первый кардинальный поворот, который я делал в своей жизни. Первый был в 2004-м, когда я ушёл из Министерства иностранных дел, с поста директора Главного департамента международной безопасности. Ушёл, что называется, в никуда, хотя, если бы не сделал этого шага, через несколько месяцев поехал бы в какое-то посольство. Но тогда я выбрал свободу, выбрал быть в гармонии с собой. И всё получилось. Через несколько месяцев был избран директором неправительственной организации Ассоциация внешней политики, которую за четыре года вместе с командой в буквальном смысле поднял с нуля.
Потом снова резко повернул судьбу. В июне 2009 года ушёл в политику из уже состоявшейся организации, в которой мне было и интересно, и комфортно. Тогда я поверил, что Демократической партии удастся объединить здоровые силы, создать сильный политический центр и преодолеть раскол на два непримиримых лагеря, в котором оказалась страна после 7 апреля 2009 года.
Я видела в Интернете одно из ваших выступлений, когда на митинге на площади Великого Национального Собрания вы выступили на румынском и русском, призвали не разделять общество на «наших» и «не наших», а искать точки для консенсуса вне зависимости от этнической принадлежности.
На самом деле это было немного раньше. Это был митинг оппозиции 12 апреля 2009 года. На него я пришёл как гражданин, вместе со своими коллегами из Ассоциации и несколькими другими активными участниками гражданского общества, с которыми накануне подписали декларацию, дающую оценку последним событиям. Выступать не планировал. Но когда увидел, что начинают преобладать радикальные нотки, просто не выдержал. До меня было несколько ораторов, очень жёстко критикующих не только Коммунистическую партию, правительство и полицию, но и выступающих с националистических, во многом антироссийских и унионистских позиций. Кто-то даже сказал, что совсем неплохо, что сгорели парламент и здание президентуры, мол, это знак, мол, у нас есть только один Парламент и один Президент, «свой», «настоящий» — в Бухаресте.
Я попросил слово. Поднялся на трибуну. Говорил от сердца, без предварительной подготовки. Начал на румынском, но потом, сказав, что хочу обратиться ко всем гражданам страны, перешёл на русский. И закончил призывом к сплочению. И наперекор посылам многих выступлений закончил словами: «У нас одна страна, в которой нам жить, и строить её надо вместе. Имя нашей Родины – Республика Молдова». И представляете – площадь поддержала, начав скандировать: «Молдова, Молдова, Молдова».
Этим выступлением и начался мой путь в политику. Однако надо признать, что по прошествии семи лет раскол в обществе не только не преодолен, он углубился. Сегодня мы даже больше разобщены. Появились новые линии раскола. И мои ожидания — да и не только мои — что Демократическая партия сможет стать фактором сплочения, не оправдались.
Когда вы это осознали?
Не сразу. Со временем. Вначале я сдал мандат депутата и вернулся в ноябре 2009 года в Министерство иностранных дел. Продолжая участвовать в партийной и политической жизни, я сконцентрировался на дипломатической работе. Я с удовольствием и с полной отдачей занимался любимым делом. В течение почти четырех лет, будучи одним из двух заместителей министра, курировал вопросы двустороннего и многостороннего сотрудничества — отношения со всеми странами мира и ключевыми международными организациями. Но, наверное, половину времени занимали Украина, Румыния, Российская Федерация, а также проблематика приднестровского урегулирования и ОБСЕ. Без ложной скромности скажу, что внёс свою посильную лепту в перезагрузку отношений с этими ключевыми партнёрами и в разрешение нескольких комплексных вопросов.
Готовясь к интервью, я заметила, что на выборах ноября 2010 года вы отказались баллотироваться по спискам Демократической партии. Это было ваше решение?
Да, это было моим решением. Изначально я был включен в головную часть списка, но взял самоотвод. Тогда главным мотивом было моё желание сконцентрироваться на дипломатической работе. Я понимал, что если пойду на политические баррикады – рискую оказаться втянутым в нездоровое противоборство между ДПМ и ПЛДМ. Напомню, министр Юрие Лянкэ был вторым человеком в Либерально-демократической партии, а премьер Влад Филат с Марианом Лупу часто хлёстко обменивались резкими репликами, в том числе и по вопросам внешней политики. Представьте, как бы это выглядело, если бы я согласился стать передаточным звеном этого противодействия, к примеру, выступая «с партийных позиций» на теледебатах в контрах со своим министром.
Но из ДПМ не ушли…
Не ушёл, но отошёл с первых публичных позиций. Более того, оставшись в руководящих структурах, по мере возможности пытался влиять и на политику ДПМ, и на продвижение её принципиальных позиций в работе МИДа и правительства по вопросам внешней политики, безопасности и приднестровского урегулирования. А здесь и сбалансированная прагматичная внешняя политика, выстраивание взаимовыгодных отношений с Европейским союзом, Румынией и США, но и с Россией и Украиной, без ложного выбора «или-или», укрепление статуса постоянного нейтралитета, но и построение современной молдавской гражданской нации.
Это и сейчас ключевые постулаты. Если быть честным, решения, которые в последнее время принимаются от имени ДПМ, её выдвиженцев в парламенте и правительстве, в меньшей степени обусловлены доктриной, идеологией или задекларированной задачей построить новую политическую культуру. Во главе угла сейчас другая мотивация и другие, более приземлённые задачи. Главный вопрос — как сконцентрировать в своих руках как можно больше власти. И удержать её.
Но ведь это логика политической борьбы, все партии стремятся получить власть?
Вопрос зачем, какими методами и какой ценой. В нашем случае, национальные и доктринальные интересы часто подменены – давайте называть вещи своими именами – интересами корпоративными, имеющими мало общего и с партийной программой, и с мнением тысяч и тысяч рядовых её членов.
И результат налицо – катастрофическое падение рейтинга не только лидеров, но и всей партии. А это, в свою очередь, ведёт к дискредитации тех нормальных и важных принципов, за которые она формально выступает. Здесь во многом кроется причина такого большого недоверия людей к власти. А от чьего имени она руководит страной? Какими методами создавалось это большинство?
Вы об этом говорили на ваших пресс-конференциях в декабре, когда заявили об отставке из руководящих органов ДПМ, и в марте, когда сдали партийный билет. Но почему нужно было подавать в отставку с позиции посла в Вене? Вам же ведь ещё оставалось почти два года.
Дипломатическая служба имеет свою специфику и свои правила. На то она и служба. Ты не сам по себе. Есть иерархия, субординация, мандат, на основании которого работает посол. Когда я был заместителем министра, у меня была определенная возможность влиять на процессы. Став послом в Вене, я должен был уже выполнять инструкции и продвигать интересы страны, причём, так, как их видит правительство. В принципе, я мог бы и дальше продолжать работу в Австрии. Но я начал всё более критически воспринимать процессы, происходящие в стране. На определённом этапе начал об этом публично высказываться. А посол не может быть «диссидентом» внутри системы. Это неправильно. Можешь быть несогласным, но держать своё мнение при себе. Ну а если не можешь, тогда надо быть последовательным. И я свой выбор сделал. Подал в отставку, вернулся домой.
Прошло уже полгода. Скажите честно, не жалеете?
Я в гармонии с собой. Это было осознанным, созревшим решением. Ушёл без сомнений, что поступаю правильно, и ни на секунду об этом не жалел.
Вернувшись в страну, вы дали несколько интервью, критически отзываясь о том, что происходит в стране, и высказывая своё мнение по поводу вопросов внешней политики, коррупции, идентичности. Какие, на ваш взгляд, сейчас самые главные вызовы, стоящие перед Молдовой?
Об одном я уже сказал. Это чрезмерная концентрация в одних руках рычагов власти и ресурсов: политических, экономических, административных, медийных. Отсутствует система сдержек и противовесов. Доверие людей к власти, к политикам, к институтам государства на рекордно низком уровне. И это естественно, учитывая то, что формирование правящей коалиции произошло не в результате победы на выборах, а вследствие подковёрной борьбы. Реальный расклад настроений в обществе абсолютно иной.
Это не значит, что я против стабильности. Но я против такой стабильности и против таких методов её достижения — через политический контроль институтов, ангажированную прессу, линчевание или запугивание политических конкурентов, причём, часто с использованием судей и прокуроров. А прикрывается всё это лозунгами за европейскую интеграцию.
Если эти процессы продолжатся, мы рискуем превратиться в авторитарное государство. А это усугубит и разрыв между властью и обществом, и проблемы миграции, бедности, отсутствия инвестиций. В конце концов, это может окончательно размыть основы нашей государственности, убить у людей веру в будущее своей Родины и в то, что в Молдове у простых граждан может быть достойная жизнь.
Что предлагаете вы?
В первую очередь нужно понять, что такой системе можно противостоять только сообща, сплотив усилия и сконцентрировавшись на главном. Надо научиться делать акцент не на том, что нас разъединяет, а на том, что нас может объединить: и тех, кто с гордостью называют себя молдаванами, и тех, кто не менее гордо себя считают румынами, русскими или русскоязычными гражданами Молдовы. Необходимо объединить ратующих за европейскую интеграцию, и тех, кто выступает за более тесные отношения с Россией.
Нас не так много осталось уже в нашей стране. Поэтому надо целенаправленно культивировать чувство сопричастности Молдове, строить ощущение «МЫ» у как можно большего количества людей, собирать под объединяющей идеей и тех, кто не менее гордо себя считает румынами, гагаузами, украинцами, русскими или русскоязычными гражданами Республики Молдова. Мы все – народ Молдовы.
Я уверен , что подавляющее большинство людей хотят жить в стране, свободной от коррупции и засилья олигархических интересов, в стране, которой хотелось бы гордиться, верить в её лучшее будущее и из которой не хотелось бы уезжать. Для этого надо научиться больше уважать друг друга, принимать точку зрения, отличную от твоей, а не пытаться навязывать другим свою правду. Я думаю, что пришло время для объединяющего национального проекта.
Недавно вы запустили новый медийный проект — авторскую телевизионную программу «Народная дипломатия». Вы ездите по стране и снимаете разговоры с простыми людьми, пытаясь понять, как они видят свои проблемы и главные проблемы страны. Как пришла к вам идея создать эту программу?
Во-первых, по своему первому образованию, которое я получил в Бухарестском университете, я журналист. Хотя работать по этой специальности практически не довелось, но всё же четыре года обучения не прошли даром. Да и работа дипломата довольно близко пересекается с журналистикой. Во-вторых, мне всегда были интересны люди, и привлекало общение с ними, вне зависимости от их социального статуса. Даже будучи заместителем министра или послом, я часто записывал на видео интересные диалоги, иногда делился ими с друзьями через социальные сети. Признаюсь, нередко такое поведение посла воспринималось кем-то, даже моими близкими, неоднозначно. Но это моё. И такой формат передачи даёт возможность заниматься тем, что мне всегда было интересно, но уже на другом, профессиональном уровне.
Программа похожа на реалити-шоу. Но сельские жители стеснительны: журналисты у них бывают редко. Расскажите, как вы её снимаете, как вас принимают?
Для меня «Народная дипломатия» — это хорошая возможность лучше узнать свою страну и её людей. Каждую неделю выбираю какую-то тему и выезжаю в новое село. Приехав в село, я никого не предупреждаю и ни с кем не согласовываю съёмку, а просто подхожу к людям, представляюсь и предлагаю поговорить по душам. Как правило, люди соглашаются и говорят открыто и ярко. И это радует.
Программа записывается на мобильный телефон, а снимать и монтировать мне помогает друг, профессионал своего дела. Обычно съёмка происходит вечером, в конце рабочего дня. Потом просматриваю записанные диалоги, выбираю самые интересные фрагменты, отмечаю тайм-коды, из двух часов съёмок оставляю 25 минут, продумываю сценарий, потом монтируем и параллельно я пишу коротенькие тексты – вступление, связующие переходы и своё заключительное слово. После выхода программы стараюсь поговорить с её героями, чтобы узнать их мнение.
Вы уже сняли семь выпусков программы. Каковы отзывы?
В основном положительные. В каком-то смысле «Народная дипломатия» своего рода объединительный проект. Для многих горожан программа открывает окошко в мир сельских жителей, даёт возможность увидеть, чем они живут, как думают. Для сельчан — это редкая возможность высказаться открыто о наболевшем, без прикрас, простыми словами, как говорится, «по-народному». Много эмоциональных реакций из диаспоры. Одна женщина из Канады написала, что пересмотрела одну программу пять раз, и каждый раз плакала, вспоминая своё детство, запахи и атмосферу родного села и родительского дома.
У меня нет идеологической цензуры, какой-то скрытой повестки. Моими героями были и пенсионеры Ион Болдуреску и Штефан Мэимеску из села Сипотены Каларашского района, для которых единственный выход – объединение с Румынией, и братья Илья и Андрей Диордиевы из села Дороцкая, которые твёрдо настаивают на своей молдавской идентичности и которым ближе Россия. Очень тёплая, душевная программа получилась с жителями украинского села Красноармейское Хынчешсткого района, из которой несколько моих друзей с удивлением узнали, что, оказывается, в нашей стране более 400000 этнических украинцев, и у них свой, самобытный взгляд на страну и на её будущее. И они тоже часть Молдовы. Без них мы не мы.
Моя программа двуязычная, всегда даю субтитрированный перевод и надеюсь, что в перспективе её с одинаковым интересом будут смотреть не только в Кишинёве, Бельцах, Гагаузии и Тараклии, но и в Приднестровье. Кстати, один из ближайших выпусков планирую снять в левобережном селе, находящемся под администрацией Тирасполя. Мы часто смотрим на Приднестровье как на какую-то утерянную территорию. А ведь в первую очередь — это люди, к которым тоже нужно найти подход. Согласитесь, невозможно договариваться о приемлемой формуле общей страны без того, чтобы сначала их узнать и понять.
